Хотя Маша круглые сутки лежит под капельницами и не говорит, у неё своё особенное сознание — всё или почти всё понимающее, но безразличное к внешнему миру.
И вот однажды, на день рождения девочки, в палату вошёл Он.
Невысокий, мохнатый, с тёплыми, как шоколад, глазами и слегка жёсткой белой шёрсткой. Пони-волонтёр по имени Дитрих. Он вошёл негромко, осторожно цокая по кафелю копытцами в башмачках — их специально надевают, когда Дитрих приезжает в хосписы.
Маша оживилась. В её глазах, обычно смотрящих куда-то внутрь себя, вспыхнул свет. Не просто понимание — восторг. Она гладила его шёрстку снова и снова и, кажется, была очень рада.

Девочка на минуту вышла из своего особенного мира, чтобы погладить пони. Чтобы улыбнуться. Чтобы почувствовать, что день рождения — это всё ещё день, когда случаются чудеса.

Галина Алексеевна почти не слышит и почти не видит. С ней было трудно наладить контакт. Любое внешнее воздействие — прикосновение, голос — вызывало у неё лишь дискомфорт. Мы научились не тревожить её без крайней нужды, подходя только чтобы накормить или помочь умыться.
Но сегодня Галина Алексеевна улыбалась. Впервые за очень долгое время.
Её дочь, стоявшая рядом, восприняла это как настоящее чудо. «Пони воскресил маму», — сказала она.

Дитрих прощается с одной пациенткой и собирается выйти из палаты. В дверь заглядывает мужчина. Он приходит к парализованной жене каждый день. Голос у него решительный.
«Извините! Моя жена спала, она не видела лошадь! А можно, пожалуйста, ещё раз к ней зайти? Пойдёмте!» — и он настойчиво увлекает пони за собой. Мчится по коридору. Торопливо открывает дверь. Уверенно снимает стопор с медицинской кровати, чтобы повернуть её поближе. «Светик, смотри, лошадь! Ты видела, Светик? Настоящая, живая!» — и трудно сказать, поняла ли его жена присутствие живого пони. Она смотрит, фокусирует взгляд, но мимика не меняется. 
Воздух в палате зазвенел от радостного голоса мужа, от этого «Светик!».